Соловьева Вера Фроловна

красноармеец

Брянская обл., Унечский р-н

1942

16 гв. ск 11 гв. А БрянФ, 2 ПрибФ ( 16 гв. ск, 11 гв. А БрянФ, 2 ПрибФ, 11 гв. А )

https://pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie18466025/ Вера Соловьёва - отважная юная партизанка Веселее пошли дела у подпольщиков, когда Вера Соловьева установила связь с 4-й клетнянской партизанской бригадой «За Родину!» через унечского партизана Я. Бондаренко. Но зимой 1942 года клетнянские леса подверглись немецкой блокаде. Временно связь прервалась. В апреле 1942 года Николай Дьяченко (резидент разведки 4-й клетнянской бригады) восстановил вновь связь с унечским подпольем. В партизанскую бригаду прибыла первая группа военнопленных в количестве 22 человек. Работу по организации побегов военнопленных вела Марта (Мария) Мельникова совместно с другими девушками кухонными работницами. Военнопленные бежали из лагеря группами и в одиночку. Их размещали по хатам в ближайших деревнях, прятали от немцев и полицаев. Когда накапливалась значительная группа, Вера Соловьева приводила их в партизанскую бригаду. Так она переправила более двухсот человек. Это был хороший резерв для пополнения партизанского соединения. На обратном пути в Унечу Вера Соловьева доставляла магнитные мины. Устанавливали их Дмитрий Агеев и Николай Ковалев, работавшие в вагонном депо. Ставили мины также Николай Урянский и Яков Голубин, работавшие путевыми обходчиками на станции Коробоничи. Хорошим специалистом по установке магнитных мин был Фрол Тимофеевич Соловьев. Он же поджег здание вокзала, лишив немцев комфорта (только они имели право ездить в поездах и отдыхать на вокзалах). В июне 1943 года из штаба партизанской бригады последовал приказ: организовать диверсию и вывести из строя паровозное депо в Унече. Это было задание на участие подполья в «рельсовой войне». Руководитель подпольной группы Демьян Минаков приступил к разработке операции. Онподобрал самых надежных, самых боевых подпольщиков Веру Соловьеву, Женю Мосина, Ксению Кравченко и Алексея Зуйкова. Магнитные мины замедленного действия нужно было поставить к паровозным котлам, уникальным станкам, в шлакоканал с таким расчетом, чтобы они взорвались, когда рабочие закончат работу, а участники диверсии соберутся, чтобы вместе с Верой Соловьевой уйти в клетнянские леса. Но случилось непредвиденное. Мины должны были взорваться через шесть часов, однако одна из них сработала через час, другая спустя еще через десять минут (остальные мины взрывались точно через шесть часов). Взрыв в депо вызвал большую тревогу по всему городу. Начались аресты, немцы хватали всех подряд. Некоторые участники диверсии, попав в застенки гестапо и зная, какие пытки их ожидают, кончали с собой. Но основным участникам этой операции удалось спастись. Вера Соловьева в своих воспоминаниях рассказывала: «Когда одна и вторая мины сработали раньше срока, и немцы стали осуществлять поспешные аресты, часть наших товарищей бросились в бегство. Я до сих пор не знаю, кто назвал мое имя, указав, что только я могу спасти всех обреченных, уведя их в партизанскую бригаду. Это каким-то образом стало известно немцам и полицаям. За мной началась охота, причем хотели взять живой. А у меня на совести мои агенты Дмитрий Агеев и Николай Ковалев с семьями. Их надо было спасать в первую голову. В это же время у меня была подготовлена большая группа бежавших из лагеря военнопленных во главе с А. И. Гольцевьш и С. Ф. Фроловым их тоже надо было сопровождать в клетнянские леса. Полиция напала на мой след. Я выбежала на огород и хотела укрыться в картофельной грядке. Полицай свистнул мне, я оглянулась, он меня звал. Я остановилась и кивком головы сделала знак, что иду. Он стоял на улице, а я на огороде. Он ждал меня, думал, что я иду к нему, а я сбросила с себя обувь и лишнюю одежду и бросилась бежать. За мной началась погоня. Но на пути полицаям попалась какая-то девушка, которую они вначале, приняв за меня, задержались. Пока объяснялись, я успела скрыться...» И все же июньская операция унечских подпольщиков имела неплохие результаты. Механический цех паровозного депо был полностью выведен из строя, уничтожена электростанция (взорваны оба дизеля), сгорел бензосклад. На узле скопилось большое количество немецких эшелонов, которые не вмещались в двух парках и плотной массой стояли даже за семафорами. Вера Соловьева только ей известными тропами привела в расположение бригады подпольщиков, их семьи и большую группу бежавших из лагеря военнопленных. Бывшие подпольщики влились в подразделения 4-й клетнянской партизанской бригады «За Родину!» и сражались до полного разгрома немецко-фапшстских захватчиков. К примеру, Демьян Минаков за два месяца до освобождения города восемь раз минировал железнодорожный путь под Унечей. Последнюю мину он поставил 22 сентября 1943 года, взорвав эшелон у самого семафора. Уже в послевоенное время Вера Фроловна Константинова (Соловьева) часто приезжала из Москвы к своим землякам в Унечу. Она передавала материалы в школьные музеи боевой Славы, выступала с воспоминаниями перед школьниками. На одной из таких встреч в школе 2 бывшая разведчица и связная Вера Соловьева рассказывала: «Дорогие мои мальчики и девочки, вы спрашиваете, за что меня наградили орденом Красной Звезды? Если коротко ответить, за боевые дела. Но это значит ничего не сказать. За два года войны в тылу врага бывало всякое. Многократно я преодолевала маршрут в семьдесят километров. За один день не пройдешь. Поэтому на маршруте были организованы явки в хатах надежных людей. Здесь можно было подкрепиться, отдохнуть, выспаться. Но бывали случаи, когда деревни занимали немцы, и я вынуждена была обходить явки стороной, ночью забиваться в лесную глушь и в одиночестве коротать длинную осеннюю ночь. Однажды пришлось ночевать на кладбище. И надо сказать, это было самое тихое место. Вот только филин своим душераздирающим уханьем наводил ужас. Был и такой случай. Я возвращалась в бригаду из Унечи, имея при себе сведения о передвижении войск противника и немецкий противогаз, который я обязана была добыть, во что бы то ни стало. К вечеру я уже устала и решила отдохнуть на явочной квартире в деревне Костеничи Мглинского района. Здесь местные жители Фоня Рябицкая и Кондрат Максименко, наши связные, должны были обо мне позаботиться. И вдруг я увидела, как по другой стороне деревни едут немцы верхом на лошадях, а следом идет большой обоз. Если бы немцы охали по деревенской улице, то я бы точно угодила к ним в лапы. Пригнувшись, я побежала в хату к Фоне Рябицкой. Она спрятала мое «имущество», а меня закрыла в кладовку. Как назло, в дом Рябицкой явились полицаи и устроили выпивку, которая длилась более трех часов. Но нет худа без добра. Немцы заняли деревню, но побрезговали домом, где полицаи устроили кутеж. Мы с Фоней просидели, как на иголках, более пяти часов, а потом решили спать, мол, утро вечера мудренее. Из книги: Тихая моя родина, Брянск 1997. Н. Аксененко. Испытание огнем, железом и кровью.