Кустрей Михаил Захарович

Он был простым тружеником войны, честно и добросовестно выполняющим свой долг. В начале июля 1941-го года в полк бомбардировочной авиации прибыл сержант Михаил Кустрей. 17 сентября штурман Кустрей помнит до мельчайших подробностей: «Только что взлетела первая группа наших самолетов. Все удачно. Шла наша очередь. Когда заканчивали посадку лётного состава, в небе появился самолет-разведчик. Стало ясно, что через несколько минут налетят стервятники. На взлёте, когда машина только оторвалась от земли, нас атаковали. В считанные мгновения ЛИ-2 превратился в решето. Несколько пуль зацепило меня. Одна, ударив в руку, вырвала кость. Меня отбросило от пулемета. Слава Богу, лётчики не пострадали спасли бронеспинки кресел. Сажали горящий самолёт на дачные участки. При посадке зацепили дом, и машину разорвало пополам. Многих, в том числе и меня, выкинуло в этот разрыв. Как жив остался, не пойму». Михаил Кустрей провел несколько месяцев в госпитале Новосибирска. Его левая рука висела плетью, кости не было от кисти до локтя. Сразу после госпиталя он понял, что не сможет без авиации. Михаил сделал себе примитивный протез, который жёстко держит руку в согнутом положении. Разжав пальцы, всунув в них штурманский планшет, можно было вполне сносно выполнять обязанности штурмана, но только в гражданской авиации. После он предложил свои услуги штурмана Западно-Сибирскому управлению. Его взяли. Но он мечтал вернуться в военную авиацию. Михаилу Кустрею предложили перегонять самолёты из Иркутска в Москву, так как молодые лётчики зачастую терялись и гибли вместе с машинами. К этому времени советские войска уже подошли к Белоруссии, откуда и был родом Михаил. Обидно стало, что не может сам принять участие в освобождении Родины. Пошёл на медкомиссию, и опять категоричное «нет». Посоветовали обратиться к профессору кремлёвской больницы Огневу. Выслушав и осмотрев его, профессор предложил операцию. И сделал почти чудо. В руке штурмана появилась настоящая кость, правда, ему пришлось пожертвовать своим ребром. Медкомиссия наконец дала «добро». И стал бывший сержант младшим лейтенантом, штурманом в 19 полку аэрофлота. Самолёты полка обслуживали командующих фронтами, летали за линию фронта к партизанам, перевозили с заводов в Москву на испытания новейшие виды вооружения. Иногда приходилось по 18 часов в сутки находиться в воздухе. Вот так день за днём, а зачастую и ночами, делал свою работу штурман Михаил Кустрей. Делал так, что и здоровый человек мог позавидовать. Поблажек себе не искал, хотя порой совсем невмоготу было. С 9 на 10 мая самолётом их полка был доставлен в Москву акт о безоговорочной капитуляции фашистской Германии. И уже в этот день его экипаж, взяв на борт советских и английских дипломатов, полетел в поверженный Берлин. Вскоре после окончания войны его демобилизовали, сразу дав инвалидность. Четыре года работал Кустрей авиадиспетчером во Внуково. Но сказались старые раны, и он вернулся он на родную Могилёвщину.